Молотов. Наше дело правое [Книга 2] - Вячеслав Алексеевич Никонов

образовании Народного Правительства Финляндии и предложил установить дипломатические отношения между Финляндской Демократической Республикой и Советским Союзом». На следующий день Молотов подписал с Куусиненом соглашение о признании[179].

Москва не имела намерений превратить Зимнюю войну в затяжной или более широкий конфликт, но она таковым стала. Имела место классическая недооценка противника. А между тем финские вооруженные силы вместе с обученным резервом насчитывали около 600 тысяч человек. Самолетный парк составлял 145 единиц по финским и 270 — по советским данным, артиллерия — 900 стволов. Изначальная группировка советских войск, выделенная в распоряжение командующего ЛВО командарма 2-го ранга Мерецкова, насчитывала 425 тысяч человек, 1476 танков, 1576 орудий и около 1200 самолетов. Предполагалось добиться быстрого успеха за счет технического превосходства. Но оно свелось на нет зимними условиями — глубокими снегами и нелетной погодой. Наиболее тяжелые бои шли на Карельском перешейке, где 7-й армии удалось только к 12 декабря преодолеть полосу обеспечения и выйти к переднему краю главной полосы линии Маннергейма.

На стороне финнов были государства Оси. Риббентроп писал: «Во время этой войны симпатии очень многих немцев, в том числе и Гитлера, были на стороне финнов»[180]. 9 декабря Молотов жаловался Шуленбургу на отправку в Финляндию пятидесяти итальянских истребителей с летчиками через Германию[181]. 10 декабря Гитлер разрешил поставки оружия в Швецию, чтобы компенсировать то вооружение, которое Стокгольм направлял в Финляндию. Реакция Запада на действия Москвы была тоже предельно негативной. Черчилль подтверждал: «Чувство негодования против Советского правительства, вызванное в то время пактом Молотова-Риббентропа, ныне, под влиянием грубого запугивания и агрессии, разгорелось ярким пламенем. К этому примешивалось презрение по поводу неспособности советских войск и восторженное отношение к доблестным финнам»[182]. 2 декабря США ввели «моральное эмбарго» на поставки в СССР авиационной техники и технологий, зазвучали призывы к разрыву дипотношений[183]. 14 декабря СССР стал первой и единственной в истории страной, исключенной из Лиги Наций (Германия и Италия вышли сами).

Но, несмотря на очевидные дипломатические издержки, Москва была настроена довести дело до конца. Молотов ориентировал Майского: «Шайку Маннергейма — Таннера мы ликвидируем, не останавливаясь ни перед чем и невзирая на их пособников и доброхотов. Если же Советский Союз попробуют затянуть в большую войну, то на деле убедятся, что наша страна подготовлена к ней как следует. Будучи вызван на войну, Советский Союз поведет ее до конца со всей решительностью»[184]. Зимняя война выявляла большое количество больших и малых просчетов. Большие назовет Сталин: войскам «особенно помешала созданная предыдущей кампанией психологии в войсках и командном составе — шапками закидаем. Нам страшно повредила польская кампания, она избаловала нас… Культ традиции и опыта Гражданской войны, с которым надо покончить, он и помешал нашему командному составу сразу перестроиться на новый лад, на рельсы современной войны»[185]. Малые называли командующие и бойцы. Не хватало лыж и лыжных палок, валенок, перчаток, свечей, фонарей. Были проблемы с питьевой водой, питанием, мытьем бойцов. Основным преимуществом финнов было наличие автоматического оружия. Мерецков жаловался, что «наша пехота при движении вперед дралась винтовкой против автомата»[186].

В конце декабря 1939 года Ставка Главного командования приняла решение прекратить безуспешные атаки и приступить к наращиванию сил и средств, организации управления войсками. На Карельском перешейке был образован Северо-Западный фронт во главе с командармом 1-го ранга Тимошенко и членом Военного совета Ждановым в составе 7-й (Мерецков) и 13-й (комкор Грендаль) армий, усиленных авиацией, артиллерией, танковыми и инженерными частями[187]. К марту действовавшие против Финляндии силы насчитывали 760 тысяч человек. К этому времени в Лондоне и Париже были уже разработаны планы отправки союзных экспедиционных сил на помощь Финляндии, бомбардировок Баку и официального объявления войны Советскому Союзу. Сиде уверял, что ему «лично доставило бы удовольствие объявить это г-ну Молотову»[188]. Военные власти Англии и Франции приступили к реализации стратегического плана войны с СССР — на севере и на юге. Для отправки в Скандинавию и Финляндию грузились в первую очередь французские и польские части[189]. В Финляндию шла массированная военная помощь. Москву демонстративно покинули послы многих европейских государств. Западные страны прекратили экономическое сотрудничество с СССР. После полицейского налета на наше торгпредство в Париже Сурица отозвали в Москву. Англичане захватили два советских парохода, шедших во Владивосток с товарами, закупленными в Америке и Китае.

— Все эти враждебные действия со стороны Англии и Франции, — говорил Молотов 29 марта, — проводились, несмотря на то, что Советский Союз не предпринимал до сих пор никаких недружелюбных действий в отношении этих стран. Приписываемые же Советскому Союзу фантастические планы каких-то походов Красной Армии «на Индию», «на Восток» и т. п. — такая очевидная дикость, что подобной нелепой брехне могут верить только люди, совсем выжившие из ума. (Смех.) Дело, конечно, не в этом. Дело, очевидно, в том, что политика нейтралитета, проводимая Советским Союзом, пришлась не по вкусу англофранцузским правящим кругам. К тому же нервы у них, видимо, не совсем в порядке. (Смех.) Пора бы этим господам понять, что Советский Союз не был и никогда не будет орудием чужой политики, что СССР всегда проводил и будет проводить свою собственную политику, не считаясь с тем, нравится это господам из других стран или не нравится. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)[190]

Высадку регулярных войск западных стран в Финляндии упредило советское наступление, начавшееся по новому стратегическому плану. Мерецков писал: «Этот план я докладывал И. В. Сталину, вызвавшему нас со Ждановым. Присутствовали Молотов, Ворошилов, Тимошенко, Воронов и Грендаль. Предложенный план был утвержден. Вечером ужинали у Сталина. Он и Молотов расспрашивали об итогах разведки, уточняли детали плана, освещали политический аспект операции»[191]. 11 февраля 1940 года начался заключительный этап Финской кампании.

7 марта в Москву прибыла финская делегация. Переговоры с советской стороны вели Молотов, Жданов и Василевский. «Учитывая явную неопределенность, связанную с экспедиционным корпусом, и убежденный в том, что наших сил недостаточно для продолжения борьбы в течение всей весны, 9 марта я посчитал необходимым рекомендовать правительству заключить мир»[192], — писал Маннергейм.

В тот день Советский Союз дружно отпраздновал 50-летие «верного ученика Ленина и соратника вождя народов Сталина — товарища Молотова». Его именем были названы Пермь (к которой он имел минимальное отношение, но его родная Вятка уже носила имя Кирова), гора в Таджикистане, открылось множество посвященных ему музеев, университетов, школ, заводов и т. д. «За выдающиеся заслуги в деле организации Большевистской партии, создания и укрепления Советского государства» его